Попав во что-то мягкое и пушистое, Хрюша перестал ощущать радость полета, и, поняв, что летающей свинки из него не получилось, постепенно начал ощущать радость лежания.
- Жизнь хороша - когда лежишь не спеша, - радостно сказал Хрюша самому себе, и открыл глазки. Над глазками Хрюши висел бескрайне голубой купол неба с маленькой птичкой по центру. Птичка пела, и её нежные хрустальные трели маленькими ручейками стекали по куполу неба, приятно холодя Хрюшины уши. - Хорошо поешь, Птица, - одобрил Хрюша и стал размышлять, а есть ли там что-нибудь дальше, за хорошо поющей Птицей и бескрайне-голубым куполом неба?
Полежав еще немного, Хрюша вспомнил, что он упал. - Не повредил ли я себе чего-нибудь в тот момент, когда уже перестал ощущать радость полёта, но еще не начал ощущать радость лежания? - встревожился Хрюша и осторожно пошевелил членами тела. Члены тела легко пошевелились в ответ, выказывая полную трудоспособность.
Полежав еще немного, Хрюша вспомнил, что он упал. - Не повредил ли я себе чего-нибудь в тот момент, когда уже перестал ощущать радость полёта, но еще не начал ощущать радость лежания? - встревожился Хрюша и осторожно пошевелил членами тела. Члены тела легко пошевелились в ответ, выказывая полную трудоспособность.
- Интересно, а на что же это я так хорошо упал, и на чём это я лежу таком мягком и пушистом? - зудела в Хрюшином ухе навязчивая мысль. Вскоре врожденное любопытство пересилило приобретенную с годами лень, и, поджав копытца, Хрюша плавно перекатился на бок. Повторно отворив глазки, Хрюша свернул рыло и начал детально изучать место предыдущей лежки. На месте предыдущей лежки находился квадратный шерстяной коврик, рыжий с темными полосками поперёк. С одного конца коврика торчали две когтистые лапы и длинный пушистый хвост, а с другого конца коврика торчали идентичные лапы, но без хвоста, а с оскаленной усатой мордой посередине. Оценив степень когтистости, усатости и хвостатости визуально изучаемого объекта, Хрюша пришел к выводу, что коврик принадлежит к семейству кошачьих. - Чем-то он мне напоминает нашего Учёного Кота, - приметил Хрюша, только тот, пожалуй, не такой плоский. - Что же это мы всё лежим, да лежим и даже словом не обмолвимся, - спохватился он и решил приступить к светской беседе.
- Хороший выдался денек, - с чувством сказал Хрюша и, не получив ответа, добавил погромче, - правда трошки жарковато. Коврик не отвечал. - Серьёзный какой товарищ, - с уважением отметил Хрюша, - зря рта не открывает. Надо бы спросить про что-нибудь такое серьезное, конкретное, а не тратить время на пустопорожнюю болтовню. - А в какую цену нынче минтай? - глубокомысленно произнёс Хрюша, непринужденно помахивая копытцем. Коврик продолжал хранить упорное молчание.
- Почему же он такой упёрнутый? Чрезмерно молчаливо-плоский? - допытывался про себя Хрюша. И допытался. Ужасная догадка, словно яркая вспышка в ночи, обожгла Хрюшину головизну. - Батюшки, да это же я его озадачил, с дуба упавши, - охнул Хрюша. Положение становилось критическим. Учёный кот, превращенный Хрюшей в коврик из семейства кошачьих, не подавал признаков жизни. - Что же делать? Позвать на помощь?.. Оттащить кота в больницу?.. Да, но что скажут анималы? Каково будет общественное мнение? Какой-то самый заурядный, ничем себя не проявивший социальный изгой, свинского происхождения, грубо нарушил технику безопасности наддубного лежания, и, спровоцировав несанкционированный полёт собственного тела, не- предумышленно, но злонамеренно, произвёл тягчайшее задавление ни в чём не повинного, чья яркая, светлая, пронизанная бескорыстным духом научного энтузиазма и беззаветного сподвижничества на благо нации… столь нелепо и трагически… будет служить нам вечным укором.
- От этих мыслей Хрюше совсем поплохело. - Ай, ай, ай, - укоряясь завопил он, - нехорошо-то как получилось. - И, уткнувшись рылом в рыжую пушистость, Хрюша горько зарыдал. Слезы его, как два бурных горных потока, омывали кошачий коврик, растекаясь от центра к периферии, и, стекая по кошачьим усам, пропадали в густой траве. Омываемый горючими слезами коврик слегка пошевелился и недовольно замахал хвостом. Наблюдая за перемещением хвоста, Хрюша перестал плакать, и слабая надежда затеплилась в его душе.
- Может он еще не совсем того? -- обрадовался Хрюша. - Но, как помочь усатому? Как оказать ему высококвалифицированную медицинскую помощь в полевых, вернее в болотных условиях, не прибегая к услугам профессиональных айболитов? - Хрюша прикрыл глазки. Старая, полузабытая картинка медленно возникала перед ним.
Солнце трещало на раскалённом небе, как желток на сковородке. Скрываясь от жары в густых зарослях вечнозелёного лавра, трещали цикады. А под раскаленным небом мимо вечнозеленого лавра и вечно трещащих цикад, по каменистому берегу Тибра, обливаясь горячим потом шли суровые римские легионеры. На их мускулистых плечах возлежало тело римского гражданина, почти усопшего из-за чрезмерной любви к императору.
- Туу мач лав вил килл ю, - пели мужественные воины, подходя к устью Тибра, и, наступая кожаными сандалиями на лазурные воды Средиземного моря, бережно опускали безжизненное тело в набегающие волны. Однако, едва только жирное тело полусдохшего дяденьки сальным волосатым брюхом погружалось в лазурные воды Средиземного моря, как он чудесным образом оживал, и, с радостными криками - Империал! Империал! - прыгая лягушачьим скоком, возвращался к повседневной жизни.
- Круто, - сказал Хрюша, в очередной раз открывая глазки. - Как же я сам до этого не додумался. Уж если такое оживили, то с кошаком проблем не будет. Водные процедуры, вот что вернет кота к жизни, придав ему силу и блеск здоровых волос. - Вош энд гоу! - воскликнул Хрюша, не мешкая, свернул кошачий коврик в рулон, и, взвалив рулон на плечо, резво потрусил к ближайшему ручью.
Добежав до ближайшего ручья, Хрюша опустил в него заднее копыто, и попробовал воду. Вода была тёплая и слегка мокрая. Хрюша немного посучил копытом, разгоняя ряску и отгоняя пиявок. И, хотя ржавая мутная вода заболоченного ручья не очень-то походила на лазурные воды Средиземного моря, Хрюша, не раздумывая, приподнял кошачий рулон и радостно метнул его вглубь болотных вод.
Нечеловеческий, душераздирающий, леденящий в жилах кровь, пронзительный крик раздался над болотом. Это вопил кошачий рулон, пулей вылетая из болотных вод. Пролетая над Хрюшей, кошачий рулон развернулся в кошачий коврик, и, грациозно плюхнувшись в осоку, окончательно превратился в рыжего кота гармоничного телосложения.
- Ты что, Хрюша, дюрасел, что ли? - изумленно спросил кот, яростно стряхивая с себя остатки болотных вод, - ты зачем меня в воду бросил?
- Почему же это я дюрасел, - обиделся Хрюша. Хотя по степени своей образованности Хрюша никак не мог сравниться с учёным котом, однако и дюраселом он себя все же не считал. - Да ведь я как лучше хотел, - обиженно пробормотал Хрюша и добавил, - ты уж извини меня, котик.
- Я тебе не котик, - высокомерно ответил кот, усаживаясь поудобнее и оттопыривая заднюю лапу. - Я - Учёный Кот, в науках продвинутый, интеллектуальный потенциал и гордость болотной нации.
- А ты что, Хрюша, с дуба рухнул, что ли? - продолжал ворчать Учёный Кот, подозрительно глядя на Хрюшу большими жёлтыми глазами.
- Рухнул, - застенчиво признался Хрюша, понимая, что сей бесспорный факт настолько очевиден, что отпираться бессмысленно.
- Оно и видно, - сказал Учёный Кот, прилег на бок, и, потирая голову лапкой, задумчиво произнес, - интересно, кто же это меня по кумполу отоварил?
- Это я, - тихо сказал Хрюша, и, добавив погромче, - нечаянно, - опустил рыло и густо покраснел.
- Как это ты? - удивился Учёный Кот.
- Ну, так это же я с дуба рухнул и Вас ушиб совершенно случайно, - ответил Хрюша, поражаясь недогадливости Учёного Кота. И, чтобы сменить эту крайне неприятную для него тему, вежливо спросил, - А что Вы, уважаемый Учёный Кот, под дубом делали?
- Я, - важно отвечал Ученый Кот, - подобно великим мыслителям прошлого, сидел и ждал, когда на меня яблоко упадет и придаст новый импульс моему научному гению.
- Яблоко? - рассмешился Хрюша, - какие же на дубе яблоки? С дуба разве что желудь упадет. И кокетливо добавил, - или вот я, к примеру.
- Да, Хрюша, я вижу, ты полный дюрасел, - саркастически заметил Учёный Кот, - яблоко - это всего лишь метафора.
- Метафоры тоже на дубах не растут, - убеждённо сказал Хрюша. Учёный Кот внимательно посмотрел на него, и, выждав паузу, язвительно спросил, - Слушай, Хрюша, а зачем тебе голова?
Хрюша крепко задумался. Чувствуя подвох в вопросе, он понимал, что ответить надо убедительно, по возможности, кратко и точно, чтобы не дать Учёному Коту повода к дальнейшим насмешкам и оскорбительным домыслам.
- Голова? - Голова мне очень даже нужна, я в неё кушаю, - вежливо, но с достоинством ответил Хрюша и гордо поднял рыло.
Учёный Кот, потрясенный столь всеобъемлющей, лаконичной и логически завершенной формулировкой не нашелся что ответить, злобно фыркнул, повернулся и, не попрощавшись, скрылся в зарослях камыша, ожесточенно размахивая рыжим пушистым потенциалом. До Хрюши ещё какое-то время доносилось его невнятное бормотание. - Уезжать, надо! Уезжать! Расплодили биомассу, поросями пуляются. Русалка уехала, а я что, рыжий, что ли? Уеду, непременно уеду.
Вскоре всё стихло, и Хрюша остался совершенно один. Поскольку распорядок труда и отдыха был окончательно нарушен, Хрюша решил, что день пошел коту под хвост, раздосадовано вздохнул и отправился на прогулку.